Сайт НКВД Советской России

Когда я впервые поднялся на вышку, стояли ранние осенние сумерки. Помню, иду наверх по скрипящей шаткой лестнице, машинально отсчитываю ступени, а навстречу уже распахнулась дверца, и в проёме возникает тёмный силуэт часового. В узком метровом пространстве разойтись невозможно, поэтому он посторонился, пропуская меня внутрь. Делаю последний шаг, ступив на пол, сбитый из двойных толстых досок. Под ногами ощущается покачивание, сильные порывы ветра бросают сооружение из стороны в сторону. Дерево скрипит и звуки, сплетаясь между собой, создают тревожную тоскливую мелодию.
Сменяемый, солдат из соседнего отделения, выбросил окурок вниз. Мерцающая точка едва успела скрыться в пространстве, как послышался голос начальника караула:- Вы что там, заснули?
- Пост сдал, - произнёс часовой.
- Пост принял! – вобрав в легкие холодный воздух, выкрикнул я.
- Ответ слышу, - раздалось снизу, - Только не надо так кричать. Ну, ни пуха… Ты ведь Фурман, впервые, вроде как именинник.Винтовка сменяемого стояла где-то в углу. Он шарил по доскам, отыскивая её, нащупав, схватил и, едва не коснувшись поблескивающим штыком моего лица, шагнул вниз. Лестница часто задрожала, потом послышались голоса и шаги уходящего развода.Оставшись один, я огляделся. Во влажном воздухе, внутри закрытой с трёх сторон вышки, пахло мокрой древесиной и табаком. К этим запахам откуда-то снаружи примешивался неприятно приторный, едва уловимый аромат. Происхождения его я не знал и, подойдя к краю барьера, глянул вниз.Метрах в десяти была мокрая, жирно поблескивающая земля, ярко освещённая пучками света, бившими из двух прожекторов, находившихся на крыше вышки. Потом в смешении темноты и света глаза разглядели вначале ровные линии проводов, а под ними – тройные ряды колючей проволоки.Прямо перед собой я увидел вытянутые низкие прямоугольные строения, стоявшие рядами на равном расстоянии друг от друга. За ними, в отгороженном забором пространстве, находился трёхэтажный корпус с двумя высокими трубами. Ещё дальше, на фоне низкого сумрачного неба, угадывался лес. Вся эта панорама запечатлелась у меня на долгие годы с почти фотографической точностью. И лишь протерев стёкла очков да сощурив глаза, я смог разглядеть между скупо освещёнными бараками одинокие фигурки людей. Лагерь…Было ровно семь вечера. Из громкоговорителя на той, чужой для солдата территории, послышался уверенный голос Левитана.