Ахметов Фарит Гафарович. Наши погоны. Повести и рассказы. Уфа, Китап, 2009.
Рассказ Барый агая, вспомнившийся, когда я сел за рычаги танка
«... Мне пришлось участвовать в ожесточенных боях под Старой Руссой. Бой велся при активном содействии танковых частей. Атака направлена в район населенного пункта Сапожок, расположенный в болотистых лесах. Оборона противника сильна со всех сторон. Только внезапностью его не возьмешь. Перед первой и одиннадцатой армиями Северо-Западного фронта поставлена задача:вражескую армию разделить пополам и разбить по частям.
Наши 12-й и 3-й отдельные танковые гвардейские полки сражаются в рядах 11-й армии. Московская пролетарская стрелковая бригада добровольцев тоже с нами. Последний месяц 1942 года. Привычные картины прифронтовой линии. На небе не только луны, но и звезд не видно. А все-таки светло. Как говорят солдаты, серебряную монету можно найти. Ни с той, ни с другой стороны не прекращается перестрелка.
Экипаж танка «Ленин». 23.08.1942 г. Слева направо: Панжин, Михайлов, Паршков, Попков, Галимов
ссылка
Только затихнет вроде, как защелкает снова. И снайпера не спят. У них глаза острые, как у ястреба.
Светает. Вдруг три разноцветные ракеты взметнулись в небо. Я едва успел подумать: «Началось!», как запела наша артиллерия. К ним присоединились и залпы «Катюш». На вражеских позициях вспыхнули пожары, началась суматоха. В атаку двинулся наш полк прорыва: мы спешим за снарядами, нацеленными прямо в фашистский стан. Вот нейтральная зона позади. Мы ворвались на позиции противника.
Бьем их только так ... - За Родину! За Сталина!
Подбитый немецкий танк Pz. V "Panther". Вид из люка механика-водителя
На нашей стороне тоже потери. Вот задымился один КВ, который шел рядом. Идущему впереди снаряд попал в гусеницу; он завертелся на одном месте. Следующий снаряд попал в двигатель, и огромный огненный столб взметнулся ввысь … Надо найти их орудие. Уничтожить!
Ба-бах! Наш танк пошатнулся, пушка ДГ вместе с пулеметом перевернулись вправо. Заклинило башню. Еще один взрыв … На этот раз кажется попало в гусеницу.
Машину занесло в левую сторону и по инерции потащило под откос.
- Приехали, - выговорил я, приходя в себя после удара головой.
- Все живы?
Внизу кто-то стонал. Водитель, матеря фашистов, поднялся ко мне:
- Есть раненые.
Спустился вниз и увидел, что поднимается вода. Плохи дела, получалось мне, теперь не только снаружи, но и изнутри нас настигает неминуемая смерть. Но сдаваться нельзя. Надо искать выход, я же командир.
Раненых подняли в башню и стали размышлять, что делать? А вода поднимается все выше и выше.
- Выйдем, ребята, - предложил механик-водитель.
Но, едва открыли люк, пули осиным роем загудели над головой. Неподалеку разорвался снаряд. Значит, мы все еще в гуще боя.
Закрыли люк и сидим, сжавшись в башне. Ни рукой, ни ногой пошевелить в тесноте нельзя, но радуемся, что хоть не загорелись. Тогда было бы совсем плохо. А так нас от пуль защищает броня. Может, отсидимся, пока немцы отойдут. Но, на всякий случай
члены экипажа, пожав друг другу руки, поклялись живыми не сдаваться. «Если понадобится, сами определим свою последнюю минуту».
КВ-1 лейтенанта З.Колобанова, 22 августа 1941 г. Уничтожил в двухчасовом бою 22 немецких танка. Танк получил 135 попаданий
Стало холодно. Первое время и не замечали, какой холод идет от воды. Замерзнув, начали стучать зубами. Тут в голову Ивана Парфенова пришла отличная мысль: он набрал в котелок газойль, оторвал лоскут материи от одежды, положил в котелок и разжег огонь. По очереди грели руки, лицо.
Похоже,что настала ночь. Взвизги пуль и разрывы снарядов стали звучать чуть пореже. Осторожно открыли люк, выбрались наружу и за час замаскировали танк брезентом.
Неподалеку с воем взлетела в небо осветительная ракета. Пулеметы и автоматы, как деревенские собаки, молчавшие до поры до времени, залились неистовым лаем. Но мы уже были в танке.
- Ну ладно, маскировка есть, - сказал я ребятам. – Если к утру выпадет снег, нас не заметят.
Так-то оно так, - согласился со мной Парфенов. - Но сегодняшняя атака, похоже, не удалась. Наши отошли на прежни позиции.
- Да, - вздохнул я. - Мы в тылу у фашистов. Будем надеяться, что наши повторят атаку.Надо надеяться, товарищи. Надо!
Проголодались. Разделили неприкосновенный запас и решили тянуть до последнего. Но не учли, что замершему организму требуется больше, чем обычно.
Наверное, прошли сутки. Вода в танке подмерзла. Теперь можно было отдохнуть, вытянуться, не опасаясь промокнуть.
Очень хотелось есть. Крошечными порциями обманываем желудок, но долго так не вытерпишь.
Мерзнем. Хотя, греясь у котелка, все получили ожоги. На ляпах и руках появились волдыри. Стала облезать кожа.
Вроде бы прошли еще одни сутки. Часы есть, но мы потеряли счет времени.
- Ребята, а сегодня, случаем, не Новый ли год?! - закричал вдруг Галимдар Зарипов, засветившись улыбкой. И вправду, сегодня ведь Новый год! Но как мы его встречаем? Не хочется умирать, не отметив его приход. А что с нами будет в следующем году?.. Да пусть ишак об этом думает!
Видимо, стемнело. Потому что немцы принялись за свое вечернее занятие - начали агитировать наших бойцов сложить оружие и зажить прекрасной мирной жизнью. Говорят, будто совсем рядом: слышно очень хорошо. Наши ответили яростным огнем, и фашисты заткнулись.
На следующий день наши стали через мощный динамик предлагать немцам сдаться. Слов мы не понимали, но на душе полегчало. Нам стало хорошо, мы заулыбались, и слезы надежды заблестели в глазах. Наши рядом! В эту минуту показалось, что неподалеку звучит русская речь. Все насторожились: не ослышались ли? Нет. Какие-то люди переговаривались на русском языке.
- Будь, что будет, окликну! - сказал я товарищам, высунулся, подал голос. Говорившие настороженно замолчали. Я снова позвал. На русском, потом на башкирском.
Отозвались. Я описал наше положение, сообщил о гибели одного бойца. Сказал, что уже несколько дней находимся на волосок от смерти. Попросил о помощи.
- Товарищ командир, - ответили мне на татарском. Пожелайте нам добраться до своих живыми. Бог даст, дойдем, сообщим о нас. Моя фамилия Абдуллин, я из Казани.
Выяснилось, что мы услышали группу разведчиков, пробравшихся сюда только для того, чтобы передать агитацию. В настоящее время они ничем не могли нам помочь.
Вроде бы ушли. Я сказал напоследок, чтобы о нас сразу сообщили в штаб полка, но, боюсь, мои слова уже не были услышаны.
По нашим меркам, прошли еще сутки. Из еды совсем ничего не осталось, если не считать кусочка американского шпика, привязанного на веревочку.
Привязали же мы его, чтобы ненароком не проглотить. Берешь его врот, пососешь и вытаскиваешь. В глазах темнеет, но мы должны хоть так поддерживать себя, а то можно совсем замерзнуть.
Все еще греемся у костра из газойля в котелке. С лица по второму paзу слезла кожа, чуть не голое мясо остаюсь. Но так все-таки теплее. Узниками в танке провели еще два дня. Сил никаких не осталось. Тело обмякло, в голове шумит.
Хорошо,что хоть мой род остался, в сыне сохранится моя кровь ... вроде про себя сказал, но тут отозвался Парфенов:
- Счастливый ты!
Да, по сравнению с товарищами, счастливый. Ни один из них еще не успел стать отцом. Даже не успел жениться.
Проговорив эти слова, опять замолчали, каждый замкнулся в себя. Сидели так в оцеплении, не имея сил шевельнуться. Сознание стало покидать меня: кажется мне, что падаю куда-то вниз, погружаюсь в холодную землю глазами – черным-черно, только какие-то разноцветные огоньки мелькают. И слышу, где-то далеко-далеко шумят моторы рвутся снаряды. Хорошо. Даже глаза открывать не хочется. Живой я или уже на том свете нахожусь?
Где я лежу?! Почему так легко, легко … Сознание то возвращается на мгновение, то снова меркнет. Немного придя в себя открываю через силу глаза и вижу перед собой миловидную медсестру.
- Где я?
- В землянке, - ответила она по-русски.
- А кто тут еще есть?
- Я – медсестра и несколько раненых.
- А остальные где?
- Все заняты своими делами.
- Ради бога, скажи правду: кто они? Наши?
- Наши. Немцев здесь нет.
https://waralbum.ru/319717/
Только после этих слов я успокоился и снова закрыл глаза. Самое страшное – попасть в плен.
Источник
Тема о танках
https://kimby.ucoz.ru/load/istorija_bashkirii/pamjat_gody_ne_sotrut/2-1-0-7
|
