Русский писатель Н.С. Лесков в работе «Сим воспрещается…» называет взятки «старинным злом»4. Автор писал, что в «законе за мздоимство и лихоимство назначались кары, = но их почти никто не боялся, и взятки брали все или почти все, а кто их не брал, тех звали простофилями и даже дураками».
Преобразования Петра I, направленные на создание соответствующего эпохе рационального государственного аппарата, столкнулись с традицией взяточничества. Только при Петре I все «слуги государевы» стали получать фиксированную ежемесячную плату, а взятки (подношения) в любой форме начали считаться преступлением. Но из-за частых войн казна истощилась и не всегда могла выплачивать жалованье вовремя и в надлежащем размере. Лишившись главного и единственного на ту пору средства к существованию, многие чиновники вынуждены были возобновить традицию «кормлений». Несмотря на это, в положение обедневших канцелярских служащих никто не вошел, и взяточничество не перестали считать тяжким преступлением.
Кроме того, государственный аппарат при Петре Первом настолько разросся, что содержать его стало проблематично. Жалованье, и без того очень скромное, выплачивалось нерегулярно, поэтому взятки вновь стали основным источником дохода, особенно для чиновников низших рангов, Петр решил ужесточить меры наказания и сгоряча хотел издать указ, согласно которому следовало вешать любого чиновника, укравшего сумму, равную цене... веревки. Но его сподвижники в один голос заявили, что в этом случае государь просто останется без подданных. Император советников послушал, но смертную казнь за взяточничество все-таки ввел. При Петре I взяточников били батогами, клеймили, ссылали. Однако их жажда к наживе была неискоренима.
Петр запретил любые подношения чиновникам, однако именно при нем взяточничество и казнокрадство становится подлинно всеобщим явлением. Взяточничеством грешили люди в ближайшем окружение императора, включая одного из самых выдающихся казнокрадов в истории России – Александра Даниловича Меншикова. Петр просто не располагал людьми, способными устоять перед соблазном неправого обогащения. Он повесил прославившегося грабежом местного населения первого сибирского губернатора, князя Матвея Гагарина, но подобные акции не меняли положения вещей. Еще сложнее было бороться с взяточничеством и воровством среди низшей бюрократии. Фискалы – чиновники, призванные следить за работой чиновничьего аппарата – просто забирали свою долю от поборов.
Петр вообще постарался поставить борьбу с коррупцией на правовую основу. Специально для этой цели был учрежден пост генерального прокурора. По личному указанию императора на должность был назначен Алексей Нестеров. Он доблестно исполнял свои обязанности, вел активную борьбу с казнокрадством и взяточничеством, после многолетнего следствия изобличил в коррупции сибирского губернатора князя Матвея Гагарина, которого повесили при всем честном народе.
А через три года обер-фискала Нестерова самого поймали за руку на взятках и четвертовали.
Наказанию кнутом подвергся петербургский вице-губернатор Корсаков, сенаторам князю Волконскому и Опухтину публично жгли языки каленым железом.
Петр был вне себя от гнева, когда узнал, что его правая рука князь Александр Меньшиков – первый по величине взяточник в России. Теплые и доверительные отношения между императором и его сподвижником были после этого сильно подпорчены.
В 1722 году Петр отправился в Дербентский поход. Военные действия оказались для России вполне удачными, и возможно, что кавказские земли могли быть присоединены к Российской империи гораздо раньше, чем это произошло на самом деле, если бы российскую армию не подкосили болезни и проблемы со снабжением. А отвечал за продовольствие, боевой запас и лекарства астраханский губернатор Артемий Волынский, изрядно погревший на этом руки. И по его спине тоже прошлась петровская дубинка. Возможно, этим Волынский не отделался бы, но от намерения тут же повесить казнокрада Петра отговорили сердобольные советчики, взывавшие к милосердию и упиравшие на молодость проворовавшегося чиновника.
Вскоре коррупция достигла таких размеров, что один иностранец, посетивший тогда Россию, оставил совсем нелицеприятную запись о царивших в ней нравах: «На чиновников здесь смотрят как на хищных птиц. Они думают, что со вступлением их на должность им предоставлено право высасывать народ до костей».
Но делать выводы, опираясь на свидетельства иностранцев, побывавших в разное время в России исторически не верно. Попадая в инокультурную среду, иностранцы, как справедливо указывает В.Е. Зубов, часто смотрели на ситуацию в России с европейских позиций, не учитывая специфику российского общества 1. Большая, по сравнению с Европой, степень вмешательства государства в жизнь подданных и меньшая степень развития институтов гражданского общества вынуждали людей чаще контактировать с государственными структурами, чем в европейских странах. Естественно, что при этом количество случаев коррупции также могло быть намного больше. И для европейца естественным могло стать мнение, что взятки в России берут на каждом шагу, тем более что разного рода подношения долгое время выступали способом содержания государственного аппарата.
Но и царю-реформатору не удалось многое сделать по борьбе с лихоимством, несмотря на введение института фискалов, а затем прокуратуры, и даже казнь сибирского губернатора кн. М.П. Гагарина. Коррупция процветала и в последующие правления. И последующие царствующие особы уделяли немало внимания коррупции, требовали наполнить государственный аппарат «людьми честными и добропорядочными».