Служу Закону № 3, март 2019 г.
Рубрика полосы: ЧЕСТЬ ИМЕЮ
Рубрика к материалу: Уроки прошлого
18 февраля 2019 года - дата столетия учреждения транспортной полиции России. В год ее столетия имеет смысл обратиться к истокам и обстоятельствам этого события
Преодолевая катастрофу
Часть I. Криминогенные угрозы железнодорожному комплексу революционной России (1917-1919 г.г.)
Уже 18 января 1918 года в Вестнике Отдела местного управления Народного комиссариата внутренних дел был опубликован циркуляр, начинающийся с недвусмысленной констатации: «В виду катастрофического положения железных дорог, транспорта, массовых злоупотреблений при проезде по ж.д. …» 24 января 1918 года в том же Вестнике находим не менее выразительное утверждение: «Железнодорожный транспорт дошел до последней степени упадка …»
Бедственное состояние железнодорожного обращения в революционной России определялось несколькими причинами. Одной из главных можно считать последствия упразднения Временным правительством особой полицейской службы – железнодорожной полиции, функционирующей в составе жандармского корпуса. На смену упраздненной полиции должны были заступить демократические, организованные из железнодорожников, подразделения по обеспечению общественного порядка в ведомстве Министерства, а после Октября 1917 года – Народного комиссариата путей сообщения (НКПС). На протяжении 1918 года использовались различные формы организации противодействия преступности в транспортной сфере, ни одна из которых не обеспечила должной эффективности.
Следствием этого явился угрожающий уровень беззакония и насилия, охватившей основные сферы железнодорожного комплекса и соприкасающихся с ним сфер, о чём имеются соответствующие материалы НКВД. Именно на них построена, в частности, повесть Ю.М. Щеглова «Жажда справедливости», в которой отражены некоторые виды криминальных угроз, сложившихся к зиме 1918-1919 годов.
Прежде всего, это бандитские налёты – как на железнодорожные составы, так и на объекты инфраструктуры (склады, депо, мастерские, станции). В упомянутой повести затрагивается ситуация на станции Петроград-Сортировочная, где в этот период не прекращаются ожесточенные стычки между налётчиками и станционной охраной: «Солдатам на расстоянии десяти шагов не отличить грабителя от обыкновенного железнодорожника. Налётчикам нередко удавалось подойти вплотную. Если удача им сопутствовала, укладывали патруль финками, распечатывали теплушку, сигналили своим и, пока кто-нибудь случайный не подымал тревогу, успевали выкачать порядочно. Десять-пятнадцать мешков терял Наркомпрод, когда налётчики брали верх». Заметим, речь идет о Петрограде – крупнейшем административном и промышленном центре, обладающем немалыми возможностями для налаживания охранительной службы. В более же отдалённых регионах страны складывалась еще более тревожная ситуация.
В феврале 1918 года на железных дорогах Витебской губернии (до 1919 г. – Западная область РСФСР) орудовали «шайки громил, производивших под видом обыска дерзкие грабежи». Размах бандитизма был таков, что «железнодорожники Витебского Узла, опасаясь за участь (свою – прим. авт.) и имущества, бросали работу и отказывались сопровождать поезда». Не менее выразительна информация из Грозного (март 1918 г.): «Грозненский железнодорожный комитет просит прислать в Грозный войсковую охрану для дороги в виду усилившегося движения туземцев (официально принятое в Советской России наименование малых коренных народов – прим. авт.). Станция Гудермес горит; ограблена туземцами и оставлена рабочими и служащими. Если не будет охраны, такая же участь грозит и гор. Грозному. Закавказье и Северный Кавказъ отрезаны другъ отъ друга. …».
Ситуация ещё более осложнялась тем, что на составы с продовольствием, железнодорожное имущество начинали покушаться не рецидивисты-налётчики, а обычные, доведенные голодом до отчаяния, люди. Так, на Николаевской железной дороге отмечались факты «самочинной реквизиции местными жителями продовольственных грузов, следующих к Петрограду и его району». В районе станции Сиуч Северной железной дороги крестьяне остановили продовольственный состав и реквизировали его груз. В зимнее время наблюдались «хищения снеговых щитов на топливо», приводившее к снежным заносам путей, «перспективой» паралича движения.
Угрожающее распространение приобретало скрытное расхищение (кражи) грузов и багажа. Противодействие этому преступлению осложнялось тем, что значительная часть хищений совершалась самими железнодорожниками, причём, перевозимые ценности разворовывались на всех уровнях путевой иерархии. Из рапорта инструктора комиссариата внутренних дел: «Я обследовал десятки вагонов с нарушенными пломбами и сорванными замками, … и быстро обнаружил, что в доступных укладках встречаются мешки, проколотые проволокой. Весовщики и уборщицы просыпанную муку тишком собирают и уносят по домам. ... По моему мнению, подобные хищения пока неизбежны, как бы действенно мы ни наладили контроль».
В одном из обращений путейцев ещё к Временному правительству прямо говорилось: «Из честных людей мы делаемся ворами. В поисках пропитания мы принуждены при производстве манёвров умышленно разбивать вагоны, брать из них продовольствие». Есть основания утверждать, что после Октября 1917 года описанный вид преступления получил даже более широкое распространение. Так, в материалах НКВД отражена ситуация, когда в апреле 1918 года рабочие станции Вологда попытались вывести из строя локомотив продовольственного состава с целью реквизировать в свою пользу перевозимое этим составом продовольствие.
Не менее тревожная картина сложилась в руководящем звене путейской иерархии. Как отмечалось в процитированной выше докладной: «Сейчас в первую очередь необходимо противиться хищениям, которым придается законный облик и в которых принимают участие должностные лица. Фальшивые накладные, счета и выемки, ложно зарегистрированные в губпроде, способны подорвать и без того неустойчивую хлебную ситуацию».
Конечно, размах должностной преступности в системе НКПС порождал и куда более масштабные угрозы, нежели подрыв «хлебной ситуации».
Наряду с хищениями, подлогами и прочими махинациями, на железных дорогах не прекращалось взяточничество. Уже в январе 1918 года В.И. Ленин признавал наличие «… подкупа, обмана и спекуляции … на каждой узловой станции» Советской России. Об том же свидетельствует множество источников, в числе которых и многочисленные воспоминания очевидцев.
… Осень 1918 года, Казанский вокзал, Москва. Пассажир с семьей договаривается о посадке в вагон с носильщиком, который «… берется нас посадить в поезд, но говорит, что это будет стоить 300 рублей, так как ему из этих денег нужно будет заплатить за помощь старшему охраннику по посадке в вагоны и еще одному носильщику, которого он должен взять себе в помощники». За гарантированную перевозку багажа этот же пассажир «рассчитывается» уже папиросами «… фабричного дореволюционного изготовления», которые «стали редкостью и очень ценились курящими». При всём том гарантии доставки багажа в данном случае путейские служащие так и не обеспечили …
....
|
