Вадим Полищук.
Зенитчик
Сам жанр литературы о людях, вдруг очутившихся в далёком прошлом, кажется имеющей смысл только в том случае, если оказавшийся в прошлом герой как-то пытается воплотить свое знание об известном ему (предстоящем) ходе событий. Пусть даже у героя ничего и выйдет - сама по себе такая попытка раскрывает ситуацию, раскрывает аспекты, возможности, обстоятельства перемещений во времени.
Возможен и иной смысл, когда автор сопоставляет сегодняшнего человека с реалиями прошедших эпох - практическое модерирование через ситуацию героя произведения произошедших за сюжетный отрезок изменений - цивилизационных, социальных, вплоть до бытовых. (Такова, например, повесть Константина Костина «Неинтересное время»).
В повести В. Полищука оба отмеченных обстоятельства не выражены. Его герой изначально признает, что убедить кого-либо из окружающих в своем действительном, невероятном, сверхъестественном качестве, и в определенным этим качестве владении информацией о предстоящем, практически невозможно. Соответственно, он и не предпринимает никаких попыток обратиться к властям, предупредить, предотвратить известные ошибки. «Провалившись» во времени, герой повести главной своей задачей ставит просто вжиться в новую реальность, «легализоваться», освоиться в ней.
В контексте восприятия реалий – по сюжету герой просто сливается с эпохой, он с первых шагов не то что бы вживается, а просто живёт в ней. Мало того, он не вспоминает об оставленных «в будущем» близких - жене, детях, родителях, остальной родне и друзьях, хотя они, уже только по возрасту предполагаются.
Кстати с привязками к родному времени вообще (воспоминания, привычки) в повести «глухо». Не только родственников, вообще никаких близких людей из третьего тысячелетия, герой Полищука не вспоминает и не упоминает. Остаётся предположить, что главное действующее лицо повести - очень одинокий человек. Ему не о ком думать, некого вспоминать, не говоря уже, тосковать. Либо, он усилием воли «выключил» чувства к близким, оставшимся в «своем» времени людям, заставил себя забыть о них. Автор на этот вопрос не отвечает, его герой просто никак не соотносит мыслей, переживаний со своим подлинным миром, и все.
Итак, попаданец присоединяется к одиночному зенитному орудию и сражается в составе его расчета. Как отмечалось выше, он не рефлексирует ни по скачку времени, ни по каким иным, основаниям. Вносит собственный вклад в победу над врагом, не пытается как то еще управлять своей, в прямом смысле слова, фантрастической, судьбой. При том, что он, единственный из живущих, именно знает, что Советский Союз победит, фашизм будет разгромлен, даже и без участия «гостя из будущего». И, тем не менее, герой даже и не пытается отлынуть от передовой. Впрочем, здесь не столько мужество и готовность к подвигу, сколько прагматизм. У персонажа в его «новой» эпохи нет никаких документов, знакомых, родных. Он буквально «возникает ниоткуда» и любая маломальская проверка личности все это установит. Как минимум, бедолагу определят подозрительным, а то и еще хуже. В итоге, «попаданец» приходит к убеждению, что в его ситуации, оптимально оставаться там, «на передке».
Добротная современная военная повесть, с элементом фантастики.
| 